Рассказ из литературного конкурса 2018
Автор: Сергей Кушаков
…Горша шагнул с натоптанной тропинки, аккуратно раздвинув высокие кусты строгони. Придерживая пищаль и котомку, нырнул в сырой овражек. Из-под высоких ботинок порхнуло целое семейство радужниц. С недовольным стрекотом стайка мелких птичек устремилась в сторону мерного рокота который и насторожил охотника.
Звук, такой редкий в здешних краях, и ещё запах — едва уловимый, неестественный для осеннего леса, выдавали работающий механизм, крупный, мощный. То ли меха, то ли повозку чудную, на колёсах забраных в стальные ремни. Видел он такую по малолетству, задолго до Сырой Дороги.
Так и есть. Тупоносая и широкая платформа уткнулась в обочину, сломав молодую сосенку. Высокий камень с насечённым узором фыркнул пылью и отозвался скрежетом, когда транспорт уперся в него. Заметно было, что транспорт иноземный, дорогущий и сложный. Без шипастых колес или иных каких. Под днищем мигало белым светом и гудело так, что пыль клубилась, дрожала странным маревом, а сама платформа висела над тропой не касаясь…
— Всё, приехали друже… — Высокий мужчина с тёмной бородой, в навершнике технокузнеца, откинул верхнюю затворку кабины. Спрыгнул на тропу, так что звякнули подвязь, котомка с инструментом, мелькнул цеховой знак волужских мастерских. Одной рукой он держал длинный цилиндр тёмно синей стали. Другой — провёл по узору на камне.
— Эй, дьяк! Ходи сюда!
Дьяк выбирался долго, ругнулся, примерился толстым задом и так и этак, но все же спрыгнул неуклюже, подвернув ногу. Выругался. Вытер подолом серой туники мокрое от пота круглое лицо с жидкой волоснёй под носом. Поправил деревянный крест на шее.
— Узор вот, на камне… Правильно идём?
Дьяк, отдышался и кивнул: — Так и есть же, уже рядом… Узор этот местные вырезают, дуб же, ветки дуба… Уф… Знак ихней. Наверно лес почитают, или ищо какую нечисть, нехристи…
Технокузнец поморщился: — Нехристи? А что князь? Неужто терпит?
— А что князь… Малохольный штоле, по таким местам же думы думать, дань платят и ладно. Места глухие, раз к зиме придёт обоз, соберут смолы, мёду, пушнины какой, бочки, бондари тут есть же, лес обработанный, провиант… Не усердствуют, не обдирают, некого особо. Здешние конечно лес жгут, землю пашут, но больше от охоты живут. Да и пахать да зверя бить шибко некому – поболя бабы да детвора…
— Чего так? – Технокузнец щелкнул тумблером, цилиндр загудел и разошёлся в длинную рогатину, на клинке мигнул голубоватый отлив энергополя.
— Охо-хо, — дьяк пожал плечами, — Незнамо… Хотя слыхал раз, в покоях настоятеля шептались, что беглые эту весь заложили, те что по Сырой Дороге прошли. А мужиков то, говорят, там никто не жалел же… В общем есть такое, когда я тут слово божье глаголил, бабьё в основном и слушало.
— И как, приняли? Крест поставили или часовню заложили?
В ответ дьяк только фыркнул.
Транспорт вздрогнул, медленно опустился на тропу и заглох – уснул будто. Дьяк отмахнулся от пыли и ступил в сторону. На тропу выбрались двое.
Горша сглотнул и медленно отступил назад, стараясь не выдать себя хрустом валежника. Пищаль легла в руки, тихо щёлкнул курок, готовясь пробудить заряд.
Один был затянут в латы, как речной рак. Коренастый, но широкий, за спиной массивный стальной короб мигающий огоньками. Над правым плечом рукоять секиры, но не той что таскают на поясе княжьи ратники, а длинной, с каким то механизмом у основания клинка и тут-же смонтированным пистолем. Над левым нависла небольшая стальная клешня-манипулятор. На поясе множество коробков, шелом приторочен, руки и ноги обвиты железом так, что кажется – кости этого человека не внутри тела, а снаружи – блестят сталью и крепко сжимают конечности. Навроде броня как у княжих кметов, а вроде и нет… Тяжелый взгляд из под соломенной шапки волос, тонкий нос, борода заплетенная в три косы, синь наколотого узора через правую щёку. Ратник какой, наверняка ратник, вот только иноземный.
Таких Горша ни в жисть не видывал.
Второй иноземец, тоже наверняка не русских земель. Высокий, важный такой. Смуглое лицо гладко выбрито, на голове тонкий обруч серебра с набором линз. Доспех куда изящней чем у ратника и украшен богаче, но без всех этих наручей и механизмов. На поясе короткий меч. За спиной дорогой и редкий разрядник. Куда мощнее чем пищаль охотника. Ему и патроны то не нужны. Только заряд от батареи или волужской бочки… В руках иноземец держал что-то плоское и квадратное, куда периодически зачем-то тыкал пальцами и что-то высматривал.
Ратник заговорил – будто в туеске камни трясли.
— Да, вижу… — Технокузнец кивнул.
— Чего он? – Дьяк покосился на ратника.
— Говорит — узор на камне не резали, выжигали…
— Камень жечь, тю… Как так то?
— А вот так, веди нас до выси, там и узнаем…
Дьяк вздохнул и захромал по тропе, технокузнец перехватил рогатину удобнее и двинул следом, ратник пропустил вперёд бритого и напоследок щелкнул каким-то устройством на поясе, отчего крышка кабины транспорта захлопнулась.
Горша проводил их взглядом, гадая, на кой ляд этих четверых принесла нелёгкая…
***
…Они говорили с пожилой женщиной у крайней избы. Та махнула в глубь селения, на один из тянущихся в небо столбов дыма. Дряхлый старик рядом на завалинке безуспешно пытался подкурить самокрутку. Отполированная грубыми ладонями зажига не желала дать искру. Тихон протянул свою, а разглядев грубоватую поделку — вовсе предложил махнуться не глядя. Старик что-то пробормотал, но обмен состоялся…
Неторопливо пробираясь меж мазанок чередовавшихся с бревенчатыми избами, обходя колодцы и подворья, клети с живностью и высокие поленницы, четверо наконец вышли к небольшой постройке. Под навесом несколько крепких коней меланхолично жевали пучки травы. По другую сторону обложенного камнем здания, дымила труба и стоял ряд волужских бочек. Кабели от них вились по стене и терялись под крышей из аккуратно распиленных пластаковых плит, почти жёлтых от долгого пребывания на солнце, но местами ещё цвета нефрита.
На них указал Виктор, наконец-то оторвавшись от визокама.
— Нушно пховерить…
— Ну не сейчас, не лезть же за ними на крышу… – Тихон отключил подпитку и поставил рогатину у входа, — Сначала просто поговорим…
Стефан недовольно рыкнул и оскалился. Северянин явно устал от долгого похода и вынужденного безделья. Окромя десятка другого разбитых рыл на постоялых дворах и мастерских, ему не удавалось повеселиться всласть, а руки явно чесались. За ним нужно присматривать. Дай волю – вынесет дверь к лешему и замучает любого попавшегося под руку. Тихон до сих пор не понял этот странный синтез двух личин – бешеного воина, злобного до крови и толкового технокузнеца. Может она там в северах все такие, а может тамошним Мастерам опостылел вспыльчивый техник, вот и отправили подальше, хоть и по делу… Но дело то такое – дураков да горячих не любит. Тихон вздохнул, отбрасывая неуместные думы. В конце концов, не его дело, заплатили богато — и ладно.
Дьяк постучал в грубо сколоченную дверь с прибитой подковой.
— Не помню же как его звать, не…
— Открыто, не тать какой, чего тарабанить?
Кузнец – крепкий коренастый мужик, чей преклонный возраст едва угадывался, выглянул и махнул рукой, — Входите люди добрые…. А, божий человек, и ты войди коли приспичило…
Кузница была довольно примитивна.
Под потолком ярко горела лампа, тихо гудел пневмопресс, у верстака отдыхало точило, на стене висел неплохой, но всё же скудноватый набор инструментов, разве сварочный аппарат, ещё старых мастеров, громоздкий и и капризный, чудно смотрелся в этой глухомани.
Горн потрескивал углями.
Пригладив бороду с проседью кузнец одел перчатки.
Щипцами подхватил полоску металла с наковальни и положил на угли.
— То что вы издалека пришли, видно даже слепому. Может не моё оно дело, друже. Но спрошу – что ищите, куда путь держите? Может по делу ко мне какому? Хотя давно знаю жар горна, всякие хитрые приспособы чинить не смогу, уж без обид…
— Долгих лет мастер, нам просто спросить, — Тихон склонил голову в знак уважения, — Позволь отвлечь тебя от дела, мы не задержим надолго…
— Откута пфастак? Мнохо пфастак? Гтэ взать?
Виктор не испытывал уважения к кузнецу, он то к спутникам порой относился с плохо скрываемым презрением, а тут всего лишь смерд, грязный, потный пейзанин. Кланяться ему? Пффф! Проще по пальцам палашом рубануть – расскажет всё что знает.
Кузнец пожал плечами, похоже, не понял о чём речь.
— Крыша, — Тихон ткнул пальцем вверх, — Материал для крыши. На деревьях то, чай не растёт!
Кузнец усмехнулся: — А… энто… Да почему не растёт? Растёт! На деревьях, на корнях! Порой и река выкинет. Водяному оно не сдалось, а мы вот приспособили! Бывает как, идут бабы по грибы, а оно вот, меж корней видать. Лежит какой бедолага. Был жив – обвешен был по самые глаза. А выше глаз – шелом из того же отлит, да и узоры те же. Змеюки да кошаки злобные. Шеломы нам ни к чему, у нас тут воевать не с кем. Дурной люд не ходит.
Кузнец поворочал металл, вручную раздул угли.
— Шеломы бабы приспособили. Дитё насерит, вынесла плеснула. Пелёнки стирать не надо, полы не пачканы. А энти – над углями подержать нужно, долговато, да под тяжестью, распрямить можно. И в хозяйство. Бывает, дырявые попадутся. Но это не беда. Запаклевать недолго… А бывает бортник полезет на древо, а и там какой затаился. Может стрелами приколочен. Может подранок – прятался, да помер… — Кузнец оставил щипцы, стянул перчатку и направился к бочонку с водой и резным корчиком: — Беда канеш, много их видать тут полегло, да те дела уж никто и не помнит. Тут и веси то не было, хозяйничали волки да беры, когда энтих то через леса погнали… Гнали долго, долго да много их было. Рубились знатно….
Тихон перебил: — А есть такие, только не резанные, не гнутые, мы бы поглядели, да может то и купили малость. Копейка чай не лишняя?
— Не лишняя, токмо я не жаден, — Кузнец нырнул под верстак и принялся шурудить в коробах, — Вы сами то, денёк – другой по лесам пошарите, да и найдёте…
— Ми торопишся, — прошипел Виктор. Его пальцы скользнули по экрану визокама, вызывая архив с образами.
— Вот, — Кузнец протянул пластину. Стефан взял её, повертел в руках, зарокотал на своём языке – но неторопливо, чтоб русак с византийцем успели перевести для себя, осознать.
— Нагрудник говорю, панцирь был больше, его часть. Справа. Здесь знака воинского нет, он слева будет, только это, — северянин постучал по выгоревшему рисунку, массивный зверь похожий на льва встал на дыбы, его обвивала невероятно длинная и гибкая змея. Или не змея. Вон вроде лапы у ней… И усы… И побоку писмена иноземные… Девиз может какой… Тихон хмыкнул, да уж, княжьи ратники всякими знаками да образами украшали стяги, плащи и щиты. Но это прям очень странный узор…
— Клан Багумэнь, скорее фсего старши сын императора, вот… — Виктор нашёл нужный образ и продемонстрировал спутникам. На экране визокама дрожали силуэты воинов в странных и непривычных латах, в которых Тихон без труда угадал материал для крыши кузни. Целый ряд выстроился перед небольшим, устланным коврами, помостом. На нём восседал военачальник погружённый в чтение свитка. Над помостом вились несколько стягов, на одном из них Тихон разглядел узор с нагрудной пластины. Те же зверюги, только вышиты золотой нитью по красной ткани.
— Сто дфатцать лет назат, — заметил Виктор.
— Мы у цели, — Стефан кивнул на кузнеца, — Спроси его… Он соврёт скорее всего. Но ты спроси. А южанин пусть фильму покажет…
Тихон забрал пластину, повесил на крепёж на поясе и протянул кузнецу пару мелких монет.
— Уважаемый, а разве только латы находили, бабы ваши да бортники? Неужто железа какого ратного не было? Или… ну…. Или иного чего?
— Было, было канеш… — кузнец спрятал монетки в карман рубах и показал на стену, — Вона, сам перековал, серпы, ножи по дому, да для охоты, косу вон поломатую принесли на починку. Из мечей. Какие право ржа поела, так что тронуть противно. Но можно почистить, да сплавить, на серпа, на подкову или стрелы снарядить охотникам. А бывает находят такие, как вчера с кузни. Но ох как трудно порой бывает работать с ними. Недосмотришь, недогреешь, передержишь – весь день зря возился, сгорит сталь иль просто лопнет. А чего иное… Чего иное, то?
— Механизмы какие, устройства…
— Аа-а, — кузнец захохотал и вернулся к работе, — Мил человек, я конечно в Мастерах не ходил, да и кузнецом по нужде стал, не учен сильно…. Но яж не тронулся… А ты как с блаженным говоришь, или с дитём малым! Какие механизмы, какие устройства? Здесь же токмо нашими силами лес подточен. А до нас – овраги, чаща сырая, болота местами, тень, зверьё да мошкора. Какое устройство пролежит так долго? Ну? В сырости то? Сгинет только так.
Виктор поверну визокам экраном к кузнецу и запустил фильму.
— Смотреть…
Тихон на экран не глянул, видел уже не раз, ещё на постоялом дворе Волужских Мастерских. Когда говорили о походе, поиске, когда торговались, спорили о провианте и энергоячейках, технокузнец с открытым от удивления ртом, смотрел на экран, где окраина леса расступается, сыплет обломанными ветками, листьями, корой и на поляну выходит меха. Иноземный механизм, изящный, украшенный узорами, цвета нефрита – ступает неторопливо. Мерно покачиваются орудия по правому борту, сзади на корпусе крепёжь. Меха тянет сложенные и перемотанные цепями брёвна. Рядом идут несколько мужиков. Фильму снял летяга, мощный, с хорошей линзой, так что даже высоко сверху видно, что у мужиков за поясами топоры. И уже становится понятно, для чего меху пользуют. Узрей такое, княжьи Мастера попадали бы и бились в корчах, ругаясь как пьянчуги.
— Огось, — кузнец прищурился и зацокал языком: — Ни в жисть не видал таких… Ну… Аппаратов… Только на картинках… Это конеш славно придумали. Вон сколько бревен тянет. Не всё-ж вовать то. Надо и хаты когда-то ставить. Жаль нет такого в нашей веси, сколько лесу бы повалил да делянок расчистил, а сколько вспахал бы… Да только княжьи люди быстро его оприходуют. Закон ведь. Закон да Указ. А ежели кто управлять им вздумает в яме сгинет. Или шибеница его ждёт. И оставят бедолагу висеть покуда не стлеет – в наказ другим. Шибко умным. Кто вовремя не донёс то, про меху…
Тихон вздохнул: — Хорош мужик, это в ваших краях снято, год назад, один из летяг сбился с курса и ушёл на ваш край. Эта фильма почти последнее, что он успел снять, перед тем как упасть.
Кузнец молчал. Пневмопресс тихо гудел. Где то далеко брехал пёс.
Паузу нарушил русоволосый мужик в пыльной, длинной рубахе. Он заглянул в дверь, зыркнул на гостей, зевнул и почесал бороду.
— Здорова Фома. Я энто. Сено пригнал коням твоим. Куда сгружать телегу то? Токмо давай по быстрому, мне ещё на делянку гнать…
Кузнец кивнул: — Иду, иду. Вы, гости дорогие, тут побудьте, я быстро обернусь.
Виктор покачал головой и что-то сказал. Тихон пожалел, что оставил рогатину у порога.
Стефан ощерился, гаденько так, и снял с крепежа секиру: — Да, я тоже не слышал, чтобы подъехала телега, ещё и гружёная….
***
…Их было всего около десятка – видать все мужики, кто не был занят в лесах и на делянках, собрались у кузни. Стефан презрительно фыркнул, Тихон не был так категоричен.
Как минимум пятеро стоящих напротив знали ратное дело.
Вон тот старик уверенно держал пару топоров, с виду вроде и столярных, но на обухе наварены длинные шипы – клевцы. Молодой парень с только наметившейся бородой стоял расслабленно, но в живот Виктору смотрело дуло пищали — старого дробовика, с виду абсолютно непотребного для боя, но намётанный глаз технокузнеца определил усиленный затвор и впаянный нарезной ствол. Те двое, похожие чем то, братья что ли, держали руки на заткнутых за пояса пистолях. Светловолосый мужик без бороды, с безобразным от шрамов лицом, стоял впереди всех. Еле заметно он покачивался на пятках и медленно перебирал пальцами на рукояти длинного изогнутого меча с тихо гудевшим генератором у плоской круглой гарды.
— Чего вам? — спросил меченный, — Что забыли здесь? Не найти бы что не искали…
— Мы с миром, — как можно спокойнее ответил Тихон, — Идём издалече, потому и снарядились на всякий случай. От лихих людей, от неуправства какого. Ищем мы механизм, заморский, иноземный, чудной и непохожий на наши… на княжьи… Гм. Видели эту машину в ваших краях. У этих двух господ есть интерес – разузнать как работает сие чудо, как управляется, как строится… Интерес не просто так. Могут золотом заплатить, большими деньгами, могут…
— Эй, Третьяк, напомни ка… Сколько ныне берёт река за сома жирного? – кинул меченый через плечо.
Один из братьев хмыкнул.
— Дорого нонче. Ты ж сам знаешь Будимир, мешок злата, коробок серебра да понюшку меди…
— От оно как, гости дорогие, в наших краях другие цены, непосильные даже господам иноземным. Так что поскорее бы вам вертаться да рассказать всем другам своим, о крае нашем дремучем, да негостеприимном. Тем паче, что нет здесь никаких механизмов. Это сказки слабых на ум, да всяких словоблудов. Мы тут люди простые, от леса живём и излишеств никаких не знаем.
Тихон посмотрел на рогатину, неторопливо сделал пару шагов и перехватил древко удобнее. Другой рукой он достал из кармана выменянную зажигу.
— Дело такое, уважаемый Будимир, вот зажига, сменял у твоего земляка. Это гильза, гильза стрелянная, но не знавшая землицы, медь даже не потёрлась, не позеленела и знаки на ней иноземные. Большой калибр. Конечно не гаубица какая, но и не ружьё для охоты, скорее пятидесятка. Пулемёт… Кузница ваша покрыта выделанными из лат черепицами, и питают её не те бочки, что стоят на улице, а что-то помощнее, в землянке, подвале или другом строении работающее. И в руках у тебя, не дубина какая, а меч, годный и князю в руки… Не так вы просты. А значит на верном мы пути, уважаемый. И возможно наши поиски тут и закончатся. Без ругани, крови, а взаимным довольствием от сделки. Торговой сделки. Очень удачной и вам выгодной…
Будимир покачал головой.
— Не будет никаких сделок, торгов и довольствий. Уходите.
— У нас есть…
— Нет. Нам ничего не нужно. Уходите. Уходите по добру…
***
…Полдень давно миновал.
Лесной мрак потихоньку потянулся из чащи, окутывая корни деревьев, заполняя овражки и намекая на близость ночи. Заметно похолодало.
Выругавшись на бесконечное нытьё дьяка, Тихон предложил привал. Стефан отхлебнул с фляги и указал на небольшую полянку меж сосен. Ему было нужно свободное от ветвей пространство. Вместо бесконечного блуждания по ночному лесу с высоким риском уйти в болото, северянин вознамерился запустить летягу и определить ближайшие поселения или делянки, если конечно таковые имеются. Он сбросил со спины контейнер, зарычал от боли, залитое лечебной жижей плечо ещё беспокоило. Аккуратно отсоединил питающие кабели от экзоскелета, не забыв активировать аккумулятор на поясе. В верхней части контейнера рядом с узлом-основанием обрубленного выстрелом манипулятора, покоилась лёгкая модель летяги с передающим устройством и четырьмя винтами.
Виктор быстро настроил визокам на управление и приём сигнала. Кряхтя и поругиваясь он опустился в траву, потирая прострелянное бедро. Положил разрядник рядом, под руку.
Летяга зажужжал в руках северянина и стремительно взмыл в просвет.
Большая часть провианта осталась в транспорте, но Тихон прихватил несколько жестянок с мясной заготовкой, у каждого были фляги с водой и несколько медовых брикетов. Осталось разжечь костёр и подогреть обед. Чем технокузнец и занялся.
Стефан обошёл поляну и собрал хворост для костра. Периодически он замирал, вслушиваясь, всматриваясь в далёкие тени меж деревьев. Дьяк уселся рядом с Виктором и посматривая на экран визокама, принялся ковыряться во рту, пытаясь понять — скольки зубов лишился…
Когда мясная похлёбка закипела, Виктор отложил визокам и придвинулся к костру.
— Ест кординат. На север идти… Недолго… Несколько домоф и витно дым… Похоше по древу рапотают..
Когда похлёбка была съедена Стефан и Виктор ещё раз обработали раны. Византиец предложил Стефану зашить рану на правом плече, но тот предпочёл не тратить время и наложил несколько стальных скоб.
В скудных лучах закатного солнца Тихон разобрал и осмотрел трофей. Он лишился рогатины, но взамен приобрёл местную переделку охотничьего ружья. Грубоватые модификации позволяли использовать винтовочный патрон, увеличенный магазин, а пули, судя по маркировке, несли заряд взрывчатки…
Проклятые холопы.
Рогатина напоминала ему о годах проведённых в Мастерских…
Было решено переночевать у костра, а по утренней заре двинуть по координатам. Северянин снарядил пару охранных жукоходов из своих запасов. Небольшие механизмы ловко перебирая шестью опорами разбежались по окраинам поляны и взобрались на деревья, где замерли изредка подмигивая зеленым огоньком.
И тут же один среагировал на движение.
— У нас гости, — Стефан указал на источник шума, перехватил секиру и взвёл пистоль. Виктор вскинул разрядник и прицелился в тьму меж деревьев. Тихон, ругаясь сквозь зубы, быстро собрал пищаль и взвёл курок. Он уже слышал, как трещат кусты и сучья под ногами незваного гостя.
Но стрелять не пришлось.
На поляну с трудом вышел светловолосый паренек лет двенадцати. С котомкой за плечами, в длинной серой рубахе. Какое-то усталое лицо. В одной руке яблоко, другая крепко держит грубовато отделанный костыль.
— Драсте.
Какое-то время они вслушивались в ночной лес, но похоже одноногий паренек был один. Тихон опустил пищаль. Стефан обошел калеку кругом, ворча под нос.
Виктор выдохнул и недовольно спросил: — Ты отин?
— Ага, — тот откусил от яблока и пожал плечами. – А чего? Я тута часто ходаю. От делянки до деревни. Сёдня припознился вот. Гляжу — костёр развел кто. Ну думаю можна и посидеть. Можна ведь?
— Можно, — Тихон переглянулся с северянином, и указал на место у костра, — Ну садись коли пришёл… Так ты с той делянки идёшь где по дереву работают?
— Ага, дядька мой и братья евойные. И ещё бабы наши. Доску сейчас пилят потихоньку. До этого жгли почти всё лето, да поле копали. Дела.
— А ты там, чем занят?
Парень хмыкнул и приподнял костыль.
— На посылках я. С меня работник так себе. Так я и в деревню схожу, за надобностью какой. Или по грибы пойду. Или в ягодник. Хожу, брожу…
— Пусть проводит нас, — пророкотал Стефан, — Если опять местные шуметь начнут – будет заложником…
Отрок дожевал своё яблоко и покосился на северянина: — Чегой-то он?
— Говорит, смелый ты, не по годам храбрый, — ответил Тихон. Порылся в запасах и протянул парнишке медовый брикет.
— Говорит – будешь настоящим витязем, не боишься по лесам ночью ходить.
— А чего боятся, — отрок зашуршал обёрткой, — Волки давно ушли, наши охотники их долго били да гоняли, волчак тута был, но как евойная баба в родах померла, так ушёл сам. Я то не видел, но мужики говорят… Беры ходят далече… А тропки я тут усе выучил… седьмую осень ковыляю тут потихоньку…
— А чё без ноги-то? В капкан угодил? – Дьяк ткнул толстым пальцем сторону костыля.
— Не а, — отрок принялся жевать угощение, — Родился таким…
Повисла тишина. Костёр потрескивал. Виктор казалось дремлет.
— Вот что, — Тихон подбросил ветки в огонь, — Нам проводник нужен, до твоей делянки. Мы люди тут новые, тропок не знаем. А проведёшь – с меня ещё гостинцы!
Тихон улыбнулся как можно радушнее: — Договорились?
Отрок доел брикет, кинул обёртку в огонь. Ни на кого не глядя он просто кивнул. При том на его лице мелькнула тень облегчения. Будто справился с тяжкой думой…
***
…Солнце только показалось над верхушками деревьев, когда вся компания вышла к делянке. Тихон осмотрелся.
Груды отработанных кусков древесины. Несколько аккуратно сложенных штабелей грубо обработанных досок. Сколоченные с них же дома. Один явно жилой, со скамьёй под окном, на верёвке серые рубахи, после стирки. Над крыльцом связки грибов подсыхают для похлёбки.
Ещё вон мастерская. Дверь приоткрыта, видно край верстака с инструментом. У входа три волужских бочки. Пилу питают видать.
Третье строение высилось с краю и его предназначение было непонятным. Просто большой сарай. Возможно, там складировали подсохшие доски.
Было тихо. Ни звука. Собаки не лаяли, да и невидно их, или будок с привязью. Вообще никакой домашней живности. Да и людей не слышно. Ни говора, ни смеха. Дымом не пахнет, хотя над жилым домом высилась труба.
— Где же твоя родня, отрок?
Тихон повернулся к пареньку. Тот только плечами пожал, заодно сбросил тяжёлую длань Стефана – тот постоянно держал паренька рядом, на случай фокусов.
— С утра могли на поле уйти. На заре. Там ботву ещё можно собрать. Сам глянь, тихо, печь не дымит…
— Вижу… Жаль… Хотелось поговорить по быстрому… Мы тут осмотримся, лады?.. Ничего не возьмём, просто любопытствуем…
Отрок кивнул: — Да можно, чай нечего нам прятать… Токмо хату заперли раз ушли. Но ключи на складах прячут. Схожу, принесу.
Паренек заковылял к большому сараю, Стефан пошёл следом. Виктор Стянул с плеча разрядник и настороженно осматривал заросли вокруг делянки. Дьяк сел на землю и задумался – не схоронится ли за деревьями, ежели начнётся кутерьма. Как тогда, в деревне… Тихон пошёл в сторону мастерской, так же на всякий случай сжав в руках пищаль и взведя курок. Не дойдя трёх шагов до дверей он сошёл с примятой, начавшей рыжеть травы и уставился на землю.
— Стефан! Виктор! Сюда!
Северянин отстал от калеки и на ходу снимая секиру со спины, поторопился к Тихону. Виктор уловил тревожные нотки и потихоньку двинул к мастерской, водя прицелом по строениям.
Дьяк попятился за деревья.
Тихон указал им на землю перед мастерской, утоптанную, но ещё достаточно мягкую…
Отрок вошёл в сарай. Глухо стукнул отброшенный костыль…
…достаточно мягкую чтобы сохранить…
Что-то тихо загудело и Виктор стал поворачиваться на звук…
…сохранить след…
Стефан увидел и оскалился – похоже они нашли что искали.
…след массивной четырёхпалой ступни….
Виктор понял что гудение идёт из сарая куда ушёл паренек…
Он успел крикнуть, предупредить, взять сарай на прицел, но это его не спасло.
Стена постройки лопнула с чудовищным грохотом, брызнула щепой, кусками древа и огня. В зареве дульных вспышек мелькнул силуэт огромной машины. И Виктор даже успел выстрелить, но попал ли? Его осыпало щепой и куски дерева ударили в панцирь порождая какую то странную слабость.
Он быстро глянул вниз, силясь понять, что не так.
Это было не дерево, не щепки.
Это был пятидесятый калибр.
Дьяк тихо завизжал, глядя как Виктор лопается посредине алым облаком и кусками брони. Как за мгновение человек превращается в кучу грязи из плоти, костей и изжёванного пулями металла.
С трудом передвигая ватные ноги он повернул в чащу и ломанулся куда глаза глядят…
Стефан устремился к машине.
Экзоскелет взвыл. Северянин, набирая безумную по человеческим меркам, скорость понёсся к машине, поднимая секиру для удара. Мощь экзоскелета позволяла нанести ему огромный урон машине. Если вовсе не прикончить её, раскурочив силовой секирой важные узлы. Или же вскрыть кабину пилота. Не дать тому опомнится, вытянуть наружу и прикончить, тем самым оставив машину в целости.
Похоже Стефан собрался это проделать.
Кабина мехи повернулась, пулемёт под правым манипулятором на секунду замолчал. Левый манипулятор – громадная клешня устремилась навстречу северянину. Стефан рубанул секирой вырвав куски стали и нефритовую щепу панциря.
Подпрыгнул боком, завертелся.
Пистоль на секире громыхнул послав заряд в кабину пилота. Тот сдетонировал, сорвал синей вспышкой датчики, потрепал нефритовые пластины панциря. Под одной открылся узел запирающий кабину и Стафан это заметил.
Пулемёт громыхнул длинной очередью. Пули рвали землю, траву, кусты, преследуя не переставшего двигаться северянина. Гильзы фонтаном летели ввысь, густо засеивая делянку. Но пилоту явно не хватало опыта борьбы с ратниками в тяжёлой экзоброне.
Стефан правильно просчитал траекторию огня и быстро ушёл в сторону, обезопасив себя. Он рванул в ближний бой намереваясь повредить манипулятор – клешню, а лучше подобраться ближе и вскрыть кабину. Пары ударов хватит, чтобы сорвать крышу и выволочь проклятого ублюдка наружу. Стефан решил, он не убьёт отрока. Просто подрубит оставшуюся ногу и срежет руки. Даже зальёт лечебной жижей, что бы тот не подох…
Клешня взрезала дёрн пытаясь ухватить северянина, но тот подпрыгнул, пропустив грозный манипулятор под ногами. Приземлился на плечевую пластину, крепко вцепился в её край и рубанул секирой.
Генератор на оружии взвыл, встретив сопротивление металла. Брызнули искры.
Крыша кабины чуть прогнулась. Стефану не хватило считанных миллиметров, чтобы взрезать узел фиксирующий крышу кабины и достать пилота. Клешня безуспешно щёлкала у него за спиной. Со стороны казалось, будто огромная машина безуспешно пытается стряхнуть со спины надоедливого жучка. Но манипулятор элементарно не доставал. Северянин подтянулся ближе. Вскочил на ноги. Приноровился и вскинул секиру.
Он не видел как клешня замерла, широко раздвинула челюсти. Небольшая заслонка отъехала вверх, а ещё через мгновение тонкий зелёный луч ушёл в небо…
Какое то время Стефан ещё стоял.
Потом машина повела плечом и тело северянина опрокинулось. Ещё в воздухе оно разошлось наискось, от левого плеча к правому боку и рухнуло в пыль.
Крови не было. Только пар и вонь жжёного мяса…
Мех медленно двинул вперёд. Он держал курс на мастерскую, за которой укрылся технокузнец. Отбросив бесполезную пищаль, тот возился с инструментом, собирая нечто куда опаснее оружейной поделки. Тихон понимал, ему меха не одолеть в лобовой атаке, разрывные пули могут повредить кабину, но если будут идти непрерывным потоком, а пулемёта у него нет. В какой-то момент мелькнула мысль – ведь со смертью двоих иноземцев рухнули, пропали все обязательства и договора. У него остался аванс.
Даже если хозяева этих двоих всполошатся и будут искать куда сгинули их посланники. Он ведь просто наймит и его не найдут. Да и зачем? Какой спрос?
Но не похоже, что мех даст ему просто уйти. Похоже жители веси как то известили о происшествии…
И теперь… Нет всё…
Мысли мешают сосредоточиться.
Ему удалось быстро снять кожух мины. Тяжёлая поступь меха подстёгивала его. Теперь осталось смонтировать магнитную пластину. Это быстро. Тихон отбросил ненужный инструмент. Аккуратно держа получившийся подрывной заряд, он вскочил и принялся обходить мастерскую, стараясь зайти машине в тыл. Мина предназначенная для направленного взрыва легко прожжёт крышу кабины и изуродует пилота.
Осталось только активировать заряд и закинуть на мех.
Машина боком вышла из-за угла, и пулемёт загрохотал, разрывая кусты и поднимая тучу пыли. Инструменты Тихона подбросило в воздух, они лопались от попадания.
Сам технокузнец уже вышел позади. Он быстро подбежал к меху. На ход щёлкнул детонатором. Теперь у него было пять секунд на то чтоб примагнитить заряд и укрыться от шальных осколков.
Время пошло.
Мина сверкнула полированным металлом. Пулемёт ещё грохотал.
Поэтому выстрела не было слышно.
Пуля предназначенная крупному зверю легко пробила кожух заряда.
В следующее мгновение мина взорвалась, отрывая Тихону руки и решетя осколками голову. Технокузнец рухнул в пыль. Считанные мгновения хрипел, силился встать, но вскоре затих. Из посечённой одежды выкатились в траву золотые кругляши, замерли в набегающей лужи крови.
Горша опустил пищаль.
Думал пойти в лес. Туда, где подвывая от страха, трещал ветками улепётывающий дьяк.
Но передумал.
Успеется.
***
С трудом крыша кабины ушла вверх. Мятая, пластины брони цвета нефрита местами погнуты. Отрок вылез цепляясь руками и сел на краю, свесив ногу. Он посмотрел на дела рук своих. На вышедшего из леса охотника. И затрясся. Заревел почти по девчачьи. Оттого стало ещё обиднее. Горша закинул пищаль за спину, подобрал уцелевший в бою разрядник. Сходил в хату и принёс корчик воды.
— Хорош уже Данила. На вот. Попей.
Всхлипывая, паренёк испил, остатками вымыл лицо.
— Живой? Целый?
Паренёк выдохнул и попытался улыбнуться.
— Ногу мою не встречал?
Горша хмыкнул старой шутке. Он протянул руки и помог отроку слезть. Сходил за костылём. Долго искал его в обломках сарая, но нашёл. Данила сидел у мастерской, с ненависть посматривал на рассечённого северянина…
— Вон тот батю порубил…
— Ничего, — Горша сел рядом, отдал костыль, — Живой Будимир. Рано ты батьку оплакиваешь. Я на зверя не пошёл, а в деревню вернулся, поговорил. Потом по их следам и двинул. Третьяк помер там же. Прохору досталось сильно – помрёт. Девка Дарья шальную пулю в ногу схлопотала. Кузнецу живот порезали сильно, но был живой. Будимир без руки остался. Иноземец снёс под основание, чуть по рёбрам задел. Но жить вроде будет…
Данила закряхтел поднимаясь. Опёрся на костыль.
— Поможешь мне энтих схоронить?
— Поможешь… — Горша поднялся, посмотрел на застывшую машину, на разбитый сарай.
— Вертайся на весь, малой. Я тут сам приберусь. Меха ветками схороню. Опосля приведёшь мужиков. Сарай сколотим.
Даннил кивнул и посмотрел в сторону леса.
— А как же тот, с крестовиной? Расскажет ведь княжим людям….
Горша усмехнулся: — Ломится он знатно. В сторону болот. Пущай бежит. Как народ приведёшь, я за ним и схожу. Коли такая гадость болотникам не приглянется – я решу дело. Нам тут чужаки не нужны….
На том и порешали.
Горша долго смотрел вслед ковыляющему пареньку…